0xFF

Через плечо грузчика Корчагин прочел:

"Считать необходимым оставить на стройке всех членов комсомола,
разрешив их смену не раньше первой подачи дров. За секретаря губкомола
Р. Устинович".

В тесном бараке не пройти. Сто двадцать человек заполнили его. Стояли у
стен, забрались на столы и даже на кухню.
Открыл собрание Панкратов. Токарев говорил недолго, но конец его речи
подрезал всех:
- Завтра коммунисты и комсомольцы в город не уедут.
Рука старика подчеркнула в воздухе всю непреложность решения. Жест этот
смахнул все надежды вернуться в город, к своим, выбраться из этой грязи. В
первую минуту ничего нельзя было разобрать за выкриками. От движения тел
беспокойно замигала подслеповатая коптилка. Темнота скрывала лица. Шум
голосов нарастал. Одни говорили мечтательно о "домашнем уюте", другие
возмущались, кричали об усталости. Многие молчали. И только один заявил о
дезертирстве. Раздраженный голос его из угла выбрасывал вперемежку с бранью:
- К чертовой матери! Я здесь и дня не останусь! Людей на каторгу
ссылают, так хоть за преступление. А нас за что? Держали нас две недели -
хватит. Дураков больше нет. Пусть тот, кто постановлял, сам едет и строит.
Кто хочет, пусть копается в этой грязи, а у меня одна жизнь. Я завтра
уезжаю.