О смысле всего сущего

https://www.vtimes.io/2020/11/17/kniga-obami-a1495

Во вторник начались продажи мемуаров 44-го президента США Барака Обамы. За книгу
«Земля обетованная» издательство Penguin Random House заплатило в 2017 г. рекордный
аванс – $65 млн (сюда включена и книга Мишель Обамы «Becoming. Моя история», которая
была издана в 2018 г., переведена на десятки языков и продана в количестве более 11 млн
экземпляров).
Только первоначальный американский тираж «Земли обетованной» составляет 3 млн
экземпляров. На русском языке книга пока не выходит. VTimes прочитали, что Обама пишет о
российских лидерах.
* * *
Речь о них заходит, когда Барак Обама описывает встречу в Лондоне руководителей стран
«двадцатки» в апреле 2009 г., где обсуждались меры по борьбе с мировым финансовым
кризисом. Рассуждая о странах BRICS (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР), Обама
отмечает их огромные успехи в развитии экономики, выводе миллионов людей из бедности. Он
понимает: эти быстро развивающиеся страны заслуживают того, чтобы их голос в решении
международных вопросов, в том числе в организации работы Всемирного банка и МВФ, звучал

громче. Но одновременно отмечает, что каждая из них готова сотрудничать с другими, только
если это ей выгодно, а брать на себя повышенную ответственность, которую предполагает
более активное участие в обеспечении мирового порядка, они не очень-то и хотят.
Дмитрий Медведев, который в 2008 г. стал президентом, «казался олицетворением новой
России: молодой, подтянутый, одетый по последней моде в европейские костюмы», пишет
Обама. Но оговаривается: «Если не считать того, что он не был реальной властью в России.
Это место занимал его покровитель, [перешедший на должность премьер-министра] Владимир
Путин, <…> лидер того, что одновременно напоминало и преступную группировку, и
традиционное правительство, – группировку, щупальца которой опутали все сферы
российской экономики».
Отношения между Россией и США в тот момент находились «в низшей точке». В августе 2008
г. произошла война между Россией и Грузией, которая, по словам Обамы, стала для
американского руководства «свидетельством растущей решимости и общей агрессивности
Путина, удручающего нежелания уважать суверенитет другого государства и неуважения к
нормам международного права в целом».
* * *
Обама хотел предложить России «перезагрузку» двусторонних отношений, и Медведев
пригласил его в Москву, куда американский президент прилетел в июле 2009 г. Во время этого
визита состоялась его первая встреча с Путиным – на подмосковной даче. Перед описанием
этой встречи Обама рассказывает о Путине и рассуждает о ситуации в России, о том, почему
стало возможным его восхождение к вершинам власти.
«С притязательностью тинейджера в Instagram, он организовывал постоянные фотосессии,
создавая почти сатирический образ носителя маскулинной энергии (Путин скачет на коне без
рубашки, Путин играет в хоккей), – при этом буднично проявляя шовинизм и гомофобию и
настаивая, что внешние силы пытаются подорвать русские ценности. Все, что делал Путин,
было направлено на формирование стереотипа, что под его твердым, отеческим руководством
Россия вновь обрела мощь и привлекательность. Была только одна проблема – Россия
больше не была сверхдержавой. У России, несмотря на ядерный арсенал, который уступал
только нашему, не было масштабной сети союзников и баз, которые позволяют Соединенным
Штатам проецировать свою военную мощь на весь мир. Экономика России была меньше, чем
у Италии, Канады и Бразилии, и почти полностью зависела от экспорта нефти, газа, минералов
и вооружений», – пишет Обама.
Несмотря на растущее число миллиардеров и сияющие магазины Москвы, жизнь обычных
россиян свидетельствовала о том, насколько неравномерно распределялось благосостояние,
насколько высоки были коррупция и имущественное неравенство. Вряд ли кто-то из молодых
африканцев, азиатов или латиноамериканцев воспринимал Россию как пример для
подражания, отмечает Обама: «Лишенная идеологических опор – светлого будущего в виде
объединившихся рабочих, сбросивших свои цепи, – Россия при Путине стала замкнутой
страной, с подозрением относящейся к внешнему миру: возможно, ее стоит бояться, но не
подражать ей».
«Именно этот разрыв между реальным положением дел в современной России и
требованием Путина считать ее сверхдержавой, думал я, и помогает объяснить
возрастающую воинственность страны во внешних отношениях».
* * *
Перед визитом на дачу к Путину встречавшийся с ним ранее Уильям Бернс, заместитель
госсекретаря по политическим вопросам и бывший посол США в России (при Джордже Буше-
младшем), посоветовал Обаме быть кратким в своей приветственной речи. «Путин очень
чувствительно относится к тому, что ему может показаться высокомерием, в своем
представлении он – главнее, – сказал Бернс. – Возможно, вам стоит начать встречу, спросив
его мнение о состоянии американо-российских отношений и дать ему выговориться».
«Бернс не шутил, когда сказал, что Путин готов выговориться, – отмечает Обама. – Не успел я
закончить вопрос, как Путин пустился в воодушевленный и, казалось, бесконечный монолог, в
котором перечислялись все случаи якобы несправедливости, предательства, высокомерного
отношения, которые ему и российскому народу пришлось претерпеть от американцев… По
мнению Путина, американцы заносчивы, презрительны, не хотят вести себя с Россией как с
равным партнером, постоянно пытаются диктовать свои условия остальному миру – из-за
всего этого, по его словам, трудно смотреть на будущие отношения между странами с
оптимизмом».
Через 30 минут после начала монолога Путина (встреча по протоколу должна была длиться
час) сотрудники американской делегации начали нервно поглядывать на часы, пишет Обама.
Но он не стал прерывать собеседника: «Было ясно, что Путин это все отрепетировал, но его
чувство обиды было настоящим».
Путин говорил без остановки 45 минут. Встреча в итоге продлилась два часа. Обама, по его
словам, постарался ответить Путину по всем пунктам обвинений: он лично выступал против
вторжения США в Ирак и напомнил о Грузии; оспорил мнение, что системы противоракетной
обороны (ПРО), которые США планировали установить в Польше и Чехии для сдерживания
Ирана, могут как-то повлиять на мощный ядерный арсенал России, а также добавил, что
намерен провести переоценку этих планов (ранее Обама упоминал в книге, что министр
обороны Роберт Гейтс сообщил ему, что по результатам анализа выяснилось: ПРО в Польше и
Чехии будут не такими эффективными на иранском направлении, как считали при президенте
Буше); перезагрузка направлена не на устранение различий между странами, а на то, чтобы
оставить приемы и привычки холодной войны в прошлом и развивать реалистичные
отношения, которые помогали бы сглаживать эти различия и действовать в совместных
интересах.
Хотя Путин иногда активно спорил с Обамой, особенно в вопросе об Иране, большей частью
он слушал внимательно и в итоге выразил «если не энтузиазм, то открытость» усилиям
провести перезагрузку. «Конечно, по этим вопросам вам нужно будет работать с Дмитрием
[Медведевым]. Эти решения теперь принимает он», – сказал Путин на прощанье. «Наши глаза
встретились, когда мы пожимали руки: мы оба знали, что заявление, которое он сейчас сделал,
двусмысленно, но на данный момент, по крайней мере, это была максимальная поддержка,
которую я мог получить», – заключает Обама.
* * *
В этой части книги американский президент, ранее оценивавший Путина со стороны,
высказывает собственное впечатление от его внешнего вида и поведения: «Физически он был
ничем не примечателен: низкий и крепко сбитый – телосложение борца, тонкие волосы
песочного цвета, выдающийся нос и бледные, бдительные глаза. Когда мы обменивались
приветствиями с членами делегаций, я отметил небрежность его движений, деланное
безразличие в голосе, которые говорили о человеке, привыкшем к тому, что его окружают
подчиненные и ходатаи. Человеке, привыкшем к власти».
На неформальной встрече с представителями российского общества, состоявшейся в тот же
день, Обаму спросили о его впечатлениях о Путине. «Я сказал, что нахожу его удивительно
знакомым, «вроде босса на районе, только с ядерным оружием и вето в Совете безопасности
ООН». Это вызвало смех, но я вовсе не шутил, – поясняет Обама. – Путин действительно
напомнил мне людей того сорта, что когда-то заправляли в Чикаго или Таммани-холле
(политическое общество верхушки демократической партии в Нью-Йорке в XIX – начале XX вв.,
отличалось неразборчивостью в средствах и коррупцией; член Таммани-холла сенатор Джордж
Вашингтон Планкитт говорил в 1905 г.: «Существует честная коррупция, и я являю собой
пример того, как она работает. Это можно обобщить в нескольких словах: увидев
благоприятные возможности, я пользуюсь ими». – VTimes). Жесткие, по-уличному умные,
лишенные сантиментов личности, которые знали, чего хотят, никогда не выходили за пределы
своего ограниченного опыта и считали покровительство, взятки, шантаж, мошенничество и –
время от времени – насилие законными инструментами своей деятельности. Для них, как и
для Путина, жизнь была игрой с нулевой суммой; можно вести бизнес с людьми не своего
племени, но верить им, в конечном итоге, нельзя. Прежде всего думаешь о себе, затем – о
том, что тебе принадлежит. В таком мире отсутствие моральных принципов, презрение к
благородным устремлениям за исключением концентрации власти в своих руках не было
недостатком. Оно было преимуществом».