О смысле всего сущего

человека дофига "мусорной ДНК", в области которой мутации вреда не приносят, то в вирусном геноме практически нет ничего лишнего (геном у вирусов не может быть слишком велик), что можно было бы случайным образом изменить без негативных последствий. Если бы мутировала электронная схема :), то мы были бы свидетелями частых мутаций в номинале резисторов 1К, которые выбирают наобум. Тогда как случаи, когда бы одна микросхема заменилась на другую в том же корпусе, были бы исчезающе редки, поскольку всего лишь одна такая замена лишала схему работоспособности (вероятность того, что замена произойдет на аналог слишком мала). Более того, даже безвредная мутация не может дать начало новому штамму, поскольку мутации редки, а потому и доля мутантного организма в популяции будет такой же мизерной и со временем не увеличится. Для того же, чтобы данная мутация дала начало новому штамму необходимо, чтобы она не просто была безвредной, а была полезной! Т.е. давала бы мутанту какие-то преимущества (обычно в скорости размножения) по сравнению с немутированной формой. И вот только тогда у мутанта появится возможность стать в популяции доминантом и быть замеченным теми вирусологами, которые регистрируют новые штаммы. Таким образом, имеем ситуацию, когда мутации происходят редко (примерно 1 мутация на 100 тысяч копий, хотя эта цифра в разных источниках разнится), тем не менее, это не так уж и мало, учитывая, что коронавирус размножается очень быстро, порождая большое число своих копий. При этом такая мутация всякий раз обязана давать мутанту конкурентное преимущество. Последнее обстоятельство вызывает вопросы: отчего до сих пор (хотя прошли тысячелетия) не был достигнут тот оптимум, когда любая мутация вызывает лишь ухудшение способностей вируса? Ведь такой оптимум оказался бы абсолютно устойчивым штаммом, поскольку ни одна из его мутаций не была бы в состоянии его улучшить, чтобы получить конкурентное преимущество. На этот вопрос можно придумать два варианта ответа: либо прежде этот вирус развивался в другом организме, а в контакте с иммунной системой человека оптимум съехал в другое место, открыв тем самым возможности дальнейших генетических изменений в сторону совершенствования. Либо это вакцины передвинули тот оптимум тем, что науськивают иммунитет на определенные последовательности в вирусных белках, из-за чего их мутация оказывается для вируса благотворной - позволяет выйти из-под действия таких вакцин. Т.е. весьма возможно, что новые мутации S-белка (английский и индийский штаммы) могут быть обусловлены именно тем, что вакцины именно на этот S-белок и готовили (ибо он ответственен за повышенную опасность Covid-19 по сравнению с прочими вирусами). Если отметить места в геноме Covid-19, в которых наблюдаются мутации, давшим начало новым штаммам, то их кажется совсем немного. На начало этого года их было около 30-ти, а сейчас, наверное, где-то около 40. Причем, то огромное многообразие штаммов, о которых сообщается в прессе, являются лишь комбинацией этих 40 вариантов. Скажем, у одного штамма видим варианты 9-16-28, а у другого - варианты 21-30. Причем такого штамма, в котором бы одновременно присутствовали все 30-40 вариантов до сих пор нет. Ведь вирусы не размножаются половым путем, а потому разные штаммы не могут делиться друг с другом полезным опытом. Здесь каждый из этих вариантов может быть представлен отдельным ... битом в числе uint32_t :), где единичный бит означает наличие данной мутации, а нулевой бит - ее отсутствие. Отсюда ставится понятно, что число возможных штаммов равно числу комбинаций битов внутри uint32_t, а именно составлять около 4.5 миллиарда (0xFFFFFFFF). А то количество штаммов, которые к настоящему времени зарегистрировано, ничтожно мало по сравнению с этой цифрой. Но эта статистика не должна нас пугать, поскольку реальная борьба предстоит не со всеми этими миллиардами штаммов, а теми 30-40 базовыми вариантами. И если мы найдем на них управу (причем эта задача кажется мне вполне посильной), то любые их комбинации будут нам не страшны.