О смысле всего сущего

Из книги Б. Тимофеева "Правильно ли мы говорим?" о наименовании родственников. В древней Руси для двух дядей были разные названия: "стрый" - для дяди по отцу и "вуй" - для дяди по матери. Сейчас эти названия сохранились, насколько мне известно, в западных областях Украины:

https://uk.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D1%83%D0%B9%D0%BA%D0%BE

https://uk.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9_(%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%87)

Тимофеев пишет также, что разные слова есть у китайцев и там наоборот - брат отца более значим и влиятелен.

Фрагмент к примечанию 40 из книги "Эгоистичный ген" и оно само:

У многих видов мать может быть более уверена в своих потомках, чем отец. Мать откладывает видимое глазом, осязаемое яйцо или же вынашивает детеныша. У нее прекрасные шансы знать наверное носителей ее собственных генов. Бедный отец гораздо меньше застрахован от обмана. Следует ожидать поэтому, что отцы будут прилагать меньше усилий, чем матери, в заботе о потомках. В главе 9 мы увидим, что есть и другие причины ожидать этого. Точно так же бабушки с материнской стороны могут быть гораздо более уверены в своих внуках, чем бабушки со стороны отца, и можно ожидать, что они будут проявлять больше альтруизма, чем последние. Это объясняется тем, что они могут быть уверены во внуках, рожденных их дочерьми, тогда как сыновья могут оказаться рогоносцами. Деды с материнской стороны уверены в своих внуках совершенно в такой же степени, как бабушки с отцовской стороны, потому что оба они могут испытывать уверенность в отношении одного поколения и неуверенность в отношении другого. Точно так же дядья с материнской стороны должны быть более заинтересованы в благополучии племянников и племянниц, чем дядья с отцовской стороны, и в общем должны быть столь же альтруистичны, как и тетки. В самом деле: в обществе, в котором супружеская неверность широко распространена, дядья с материнской стороны должны быть более альтруистичны, чем “отцы”, поскольку у них больше оснований быть уверенными в своем родстве с ребенком. Они знают, что мать ребенка уж по крайней мере их единоутробная сестра. “Законный” же отец не знает ничего. Я не располагаю данными по этому поводу, но высказываю эти соображения в надежде, что такие данные могут быть у кого-то другого или же кто-то займется их поисками. В частности, интересные сведения могут нам сообщить социальные антропологи [40]. ..... [40] Это замечание теперь вгоняет меня в краску. С тех пор я узнал, что социальным антропологам не только есть что сказать об “эффекте брата матери” – многие из них уже давно только об этом и говорят! “Предсказанный” мною эффект – эмпирический факт, наблюдаемый во многих цивилизациях, которые хорошо известны антропологам на протяжении ряда десятилетий. Кроме того, когда я высказал гипотезу, что “в обществе, в котором супружеская неверность широко распространена, дядья с материнской стороны должны быть более альтруистичны, чем ‘отцы’, поскольку у них больше оснований быть уверенными в своих родственных связях с ребенком”, я, к сожалению, упустил из виду, что Ричард Д. Александер уже высказал эту мысль. Гипотеза была проверена, в том числе самим Александером, с использованием количественных данных, опубликованных в антропологической литературе, и результаты оказались благоприятными.