О смысле всего сущего

Нацию создаёт событие, вызвавшее всеобщий восторг. Именно восторг и именно всеобщий. Частные радости остаются частным делом. Общая скорбь соединяет, но не одушевляет. Это нектар или мёртвая вода, которая может соединить части целого, но не вдохнуть в него душу. Нужна ещё и амброзия, живая вода жизни, одушевляющее во всех смыслах начало. Если его не случилось – нация остаётся всего лишь големом, истуканом, проектом реализованным, но не запущенным. И лишь восторг всеобщий, восторг целого, которое само рождается в этот крылатый миг – только этот восторг воистину создаёт национальное тело. Украинская нация рождалась мучительно и трудно именно потому, что ей никак не удавалось испить этой живой воды. Два Майдана, при всём том подъёме, который они некогда вызывали, События не породили. Что-то не складывалось, что-то не цепляло, голоса не сливались в единый хор. В душах украинцев не рождалось этого ощущения мгновенного ликующего узнавания – «О да! Да! Именно Этого мы хотели, именно об Этом мы мечтали, и слава нам, что мы совершили Это». Но чаемое Событие всё-таки произошло. И произошло оно именно 2 мая, когда украинцам удалось сжечь заживо сорок шесть человек. Это вызвало всеобщее ликование всего украинского народа. Нет, даже не так – только тот, кто ликовал в тот день, и составили украинский народ, вошёл в его плоть и стал частью этой новой общности. Что, собственно, произошло? Украинцы сожгли русских – или людей, которых рождающаяся украинская нация приняла за русских. Сожгли – то есть подвергли самой мучительной из известных человечеству казней. Более того, удалось насладиться не только муками жертв, но и их тщетными попытками спастись. Это доставило и доставляет украинцам особенное наслаждение – находясь в безопасности, смотреть на мечущихся в огне людей. Эта безопасность, то есть полная невозможность убиваемых людей хотя бы плюнуть в убийц, вызывала у украинцев особенно острый восторг. Нет, это не упоение боя, где у противника есть шансы – это именно упоенье всевластного мучителя, который истязает беспомощную жертву. И наконец, возможность добивать искалеченных и обожжённых людей, уже не способных ни на какое сопротивление, даже молящих о помощи – это последняя, самая сладкая нота, трогающая украинца за средоточье души. Заметим: дело не в масштабах события. В другие времена и другие народы убивали больше, да и сами украинцы с той поры существенно продвинулись вперёд. Важен был этот счастливый миг узнавания: вся украинская нация УЗНАЛА СЕБЯ в этом воистину всенародном украинском деле. Все украинцы постигли свою суть, свои желания, заглянули в волшебное зеркало и увидели там себя. Украинцы получили ОПРЕДЕЛЕНИЕ – «мы – те, кто сожгли русских, мы – те, кто ликовали и упивались запахом горелого русского мяса». И это верно: пусть не все украинцы смогли участвовать в сожжении русских непосредственно, но все насладились этим. И поток восторга – чистого, незамутнённого восторга, который охватил мужей и жён, детей и стариков, простецов и интеллектуалов, вообще всех украинцев, вообще всех, сколько их ни есть – был законной наградой за этот миг самопознания. С тех пор этот поток восторга не иссякал – и, скорее всего, уже не иссякнет. Так, острые или прикровенные шутки про «жареных колорадов» и «майский шашлык» стали шиболетом, способом опознания украинцами своих. Всякий, кто в майскую ночь попробовал этот шашлык из русского мяса, тем самым причастился украинству – и осознаёт это, осознаёт с гордостью, с ликующим восторгом, и даже с ощущением того, что он ступил на иной онтологический уровень. Были сбродом, проектом, толпой – а теперь они единое целое, и весьма успешное. Включая наших российских заукраинцев, которые – часть той же нации, пусть и второсортная, но и это для них честь. Что ж, их можно с этим поздравить, хотя бы из вежливости. А также и потому, что ясность всегда хороша. Украинская нация, наконец, явилась на свет — и она именно такова, какой она была 2 мая 2014 года. Такой она и останется – ныне, присно и вовеки веков

Константин Крылов, 2015.