ВходНаше всё Теги codebook 无线电组件 Поиск Опросы Закон Суббота
17 мая
1487415 Топик полностью
Бapбoc (28.12.2024 19:17, просмотров: 60) ответил =L.A.= на Тяжкая жизнь работников плодоовощной базы в 1981 году. Отрывок из фильма "Следствие ведут ЗнаТоКи", дело № 16. Еще жив дорогой Леонид Ильич!
Не совсем в тему, но как-то так. (Заготовка была. Двадцать лет тому назад.) 

А я остаюся с тобою Вася Пупкин


… И вот что я Вам скажу ещё, Великий Государь… Перо зацепилось за бугорок на пергаменте, кончик надломился, жирная клякса свела на нет усилия последнего получаса. Перышком писать, это вам не на принтере бумагу переводить… Эх, где ты, мой родимый лазерджет?!… Стоп. Надо сконцентрироваться, взять себя в руки.

Клякса сдалась на десятой минуте, перо приняло надлежащую форму на пятнадцатой, но сконцентрироваться не получалось, хоть тресни. Пришлось пойти в сени, где в темном углу пристроился жбан с квасом и выпить ковшик тонизирующего напитка. На самом деле нифига он не тонизировал, но кофе здесь почему-то не был распространен, а привычка «прерваться на кофе» оказалась непобедимой. Все ж квасок перестоял, или я чего-то там напутал, градус у него оказался приличный. В голове зашумело слегка, тоска чудесным образом рассеялась, я вернулся к столу, закрыл чернильницу, здраво рассудив, что работа не волк.

Три года с небольшим минули с того дня, как Федька Зисман предложил мне выпить за успешное завершение его карьеры младшего научного сотрудника. Успешное потому, что многие его коллеги так и остались прозябать в «этом болоте», как Федька называл ОКБ «Титан», занимавшееся чем-то из области физики. Пьянка получилась обстоятельной и душевной. Уже ближе к двум ночи физик печального образа поведал мне, что бросил не только работу, а и науку, насовсем. Причина – полная несостоятельность идеи Федора о… Помню из идеи только два слова – «темпоральная синхронизация». Всё бы закончилось нормально, но Федька решил продемонстрировать свое «убожество» в деле. Подключённый к компу шкаф долго гудел, трещал и мигал лампочками, на мониторе пульсировала трехмерная разноцветная загогулина, а друг мой, обливаясь пьяными слезами с бешеной скоростью стучал по клаве и приговаривал:

- Всё сожгу к чёртовой матери. Сейчас как дам запредельный режим. Пусть всё горит синим пламенем.

Загогулина вдруг из разноцветной превратилась в ярко красную, в шкафу что-то взвизгнуло. И это было последнее, что я запомнил из Той своей жизни.

Здесь нам поначалу скучать не пришлось. Федька-то хоть в тапочках прибыл, а мне пришлось двадцать верст до ближайшего поселения топать босиком. Нам, можно сказать, повезло. Пришли в себя после пробоя и увидели дорожный указатель «Волхов Двор – 20 верст». Он стоял на обочине вполне приличной, мощеной булыжником, дороги, которая прямой линией пересекала впадину между холмами. Кругом шумели сосны, светило солнышко, слепни свирепствовали. Как мы добирались до столицы, как отбивались сначала от лихих людей, потом сгоряча и от казачьей дежурной бригады, как Федька выиграл в карты у домового в корчме пригоршню золотых червонцев, как напоролись в лесу на драконье гнездо, как…, рассказывать долго.

Сейчас Федька, как истинный сын избранного народа, занимал должность Старшего Волхва при Царской Школе. Он уже «изобрёл» паровой двигатель, электричество, фотографию, порох, легированную сталь, телеграф, телефон и что-то там ещё, по мелочи. В данный момент он решал проблему изготовления медной проволоки и постройки небольшой ГЭС на Днепре. До книгопечатанья у него руки ещё не дошли, и это было мне только на пользу. Потому, как я устроился вольным писцом, уж очень по душе пришёлся местной публике шрифт ГОСТ какой-то. Спасибо Советской высшей школе, не забыли будущего программера обучить черчению…

Я потянулся, осмотрел избу, что досталась мне почти за бесценок. Справная изба, печка большая, стены обиты тесом, в окнах стекла, маленькие, но много. Куда мы попали, благодаря пьяному гению Зисману, было загадкой, решение которой отложено до лучших времен или до случая. Так мы решили после долгих попыток придумать внятное объяснение, просто жизнь требовала действий, а не рассуждений.

Нет, в самом деле, такой квас можно употреблять только ближе к вечеру. Не любит здешний городовой пьяниц, махом можно загреметь на исправительные работы. Я потянулся, было, к чернильнице, но гудение телефона оказалось как раз той уважительной причиной, которой мне не хватало. Я бросился к аппарату, но домовой опередил. Он выглянул из стены рядом с телефоном, цопнул трубку, прогудел басом:

- Домовой вольного писца Василия. Слушаю вас…. Да, да, дома, даю.

Он протянул трубку, преданно глядя в глаза, прошептал:

- Друг твой любезный, Федор. Заполошный зело.

- Да, Федь, слушаю.

Голос у друга и вправду оказался малость возбуждённый:

- Ну так, слушай. Короче, так. Я вчера перекинулся в картишки с одним типом, ты его не знаешь. Ну, он в конце поставил на кон одну занятную вещицу и продул, естественно. Вещица древняя, артефакт из Атлантиды. Довольно редкая, этот олух даже не знал, что у него в руках. Я тут своим показал, у них глазёнки так и заблестели. Эта бирюлька – что-то вроде одноразовой волшебной палочки. Хозяин может загадать любое желание, бросить ее в огонь, и готово. Я могу тебя хоть сейчас отправить домой.

Вот те раз!

- Как это меня доставить? А ты?

- Понимаешь, Вася… Как бы сказать-то… Дел у меня тут много. Столько всего начал, а уйду, все ведь рухнет. Да и что мне там делать-то? Кому я там нужен.

Радость, чуть забрезжившая в душе, вдруг куда-то исчезла. Я посмотрел на домового, глянул в окно. В палисаднике цветёт сирень. Вон по мостовой важно вышагивает урядник, встречный люд кланяется уважительно. Вспомнились шумные, дымные, загаженные улицы нашего города, суета, работа, зарплата, правительство…

- Ты чего, уснул что ли? – вывел меня из задумчивости Федька.

- Знаешь, Федь. Я, пожалуй, тоже погожу. Что-то мне подсказывает, пожалею я, если вернусь.

- Хы… А и правильно. – он еще раз ржанул. – Да и Купава закручинится. Без тебя-то.

Я представил огромные, всегда немного смеющиеся глазищи, косу до пола…

- О, то ж, боярин. Заныкай бирюльку, может и сгодится на что. И пойдем-ка вечерком в трактир, а то заработался, небось. Только карты не бери, во избежание.

Федька хмыкнул и повесил трубку. А я хватил с горя еще ковшик квасу, вышел на крыльцо, посмотрел кругом – красота! В голове почему-то крутились слова «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна…».

Ну, не.