Работал когда-то ваш покорный в транснациональной корпорации.
Прислали немца, чтобы наладил манипуляторы. Пришлось останавливать
конвейер. Это само по себе действо напряжное, запускать ещё напряжнее.
Начальство к моему неудовольствию привело этого варяга и быстренько сдристнуло.
И тут этот немец -- как на картинке. Пухлый весь такой, в джинсовом костюме (в этом цехе нельзя в уличной одежде, обязательно переодевание, но не всем, очевидно), в очёчках в позолоченной оправе. Личико благообразное, удивительного светло-розового цвета (очень качественное баварское, видимо).
Моя к нему метнулся, мол, скока тебе времени нужно. А сказать-то и не могу. У меня иностранные языки только в одну сторону - читаю, слышу и кое-как понимаю. Сформулировать не могу. Моя завис секунд на десять. Со стороны, потом сказали свидетели этого безобразия, выглядело как очень долгая театральная пауза. У немца уже глазик задёргался.
На самом деле мозг мой вышел на запредельный режим, извлекая из памяти всё, что туда когда-либо попадало. В результате получилась чудовищная фраза из смеси немецкого и английского.
У меня, мальчика книжного было ощущение, что допрашиваю пленного фашиста, причём, за линией фронта, а переводчик разведгруппы погиб. У немца тоже, похоже, сработала генетическая память.
Немец меня понял.
Цеен минутн, сказал он. Получилось у него цванцихь минутн.
Нихера бюргер не починил.
Но. С тех пор знаю, что поговорить можно хоть с немым.