Технологии

... В конце моего визита Гвишиани привел меня в свой кабинет, где находились

официальный представитель министерства связи и несколько чиновников. Гвишиани

улыбнулся и сказал мне: «Теперь, господин Морита, вы осмотрели наши заводы и поняли,

что мы можем. В нашей стране нет инфляции или роста заработной платы. У нас очень

стабильная рабочая сила. Мы могли бы совместно с вашей страной использовать это через

систему субконтрактов».

Он, по-видимому, очень гордился тем, что он мне показал, и, быть может, человеку,

который видел, как упорно трудился советский народ все эти годы, этот прогресс

показался бы феноменальным. Но то, что я увидел, не вызвало у меня восторга.

Я посмотрел на лица людей, собравшихся в кабинете, которые ждали, что я скажу. Я

спросил у Гвишиани, действительно ли мне можно сказать, что я думаю. Да, конечно,

пожалуйста, ответил он. Я так и сделал.

«Я скажу вам правду,— начал я.— Мы в Японии использовали наши самые лучшие

таланты и самые умные головы и потратили много лет в поисках путей повышения

эффективности и производительности даже таких простых вещей, как отвертка. Мы

ломали головы и проводили подробнейшие исследования и опыты, чтобы решить, какая

точно температура нужна для пайки железа в том или ином случае. Вы здесь не

прилагаете таких усилий; по-видимому, в этом здесь нет нужды, потому что никто,

кажется, не заинтересован.

Откровенно говоря, господин Гвишиани, мне очень не хочется что-либо критиковать,

после того как вы устроили мне такой прекрасный прием и все мне показывали, но я

должен сказать вам, что я бы не перенес, если бы увидел, что продукция «Сони»

производится в таких условиях, как здесь у вас. Я не могу предложить вам пока нашу

технологию».

Он выслушал это совершенно спокойно и подошел к одному из своих помощников,

который гордо вручил ему маленький топорный черно-белый транзисторный телевизор

советского производства.

«Господин Морита,— сказал он,— вот телевизор,. который мы планируем сейчас

продавать в Европе. Скажите, пожалуйста, каково ваше мнение об этом?» Я снова его

спросил: «Я действительно могу сказать, что думаю?» Он кивнул.

Я глубоко вздохнул. «Господин Гвишиани, в Советском Союзе есть замечательные,

талантливые мастера искусств,— начал я.— У вас великие музыканты, балет — великое

художественное наследие, а ваши исполнители славятся во всем мире. Это счастье, что

ваша страна обладает и техникой и искусством.

Но почему же этого не видно в вашем телевизоре? Если у вас в Советском Союзе есть и

искусство, и техника, почему же вы не сочетаете их, чтобы делать прекрасные вещи? Если

говорить откровенно, господа, судя по тому, что мы знаем о рынке и вкусах потребителей,

мы не думаем, что такой некрасивый телевизор можно будет продать».

На какой-то момент все удивленно замолчали, и тогда Гвишиани обратился к

представителю министерства связи: «Ответьте, пожалуйста, господину Морите».

Он совершенно серьезно сказал: «Мы понимаем, что вы говорите, господин Морита, но

искусство не по нашей части!»