0xFF

Если Гавану окинуть мигом — рай-страна, страна что надо.
Под пальмой на ножке стоят фламинго.
Цветет коларио по всей Ведадо.
В Гаване все разграничено четко.
У белых доллары, у чёрных — нет.
Поэтому Вилли стоит со щёткой у "Энри Клей энд Бок, лимитед".

Много за жизнь повымел Вилли — одних пылинок целый лес, — поэтому волос у Вилли вылез, поэтому живот у Вилли влез. Мал его радостей тусклый спектр: 
шесть часов поспать на боку, да разве что вор, портовой инспектор, кинет негру цент на бегу.
От этой грязи скроешься разве?
Разве что стали б ходить на голове.
И то намели бы больше грязи: волосьев тыщи, а ног — две.

Рядом шла нарядная Прадо.
То звякнет, то вспыхнет трехвёрстый джаз.
Дурню покажется, что и взаправду бывший рай в Гаване как раз.
В мозгу у Вилли мало извилин, мало всходов, мало посева.
Одно - единственное вызубрил Вилли твёрже, чем камень памятника Масео:
"Белый ест ананас спелый, чёрный — гнилью мочёный.
Белую работу делает белый, чёрную работу — чёрный".

Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был закорюка из закорюк.
И когда вопрос этот влезал в Вилли, щётка падала из Виллиных рук.
И надо же случиться, чтоб как раз тогда к королю сигарномуЭнри Клей
пришёл, белей, чем облаков стада, величественнейший из сахарных королей.

Негр подходит к туше дебелой:
"Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг! Почему и сахар, белый-белый, должен делать черный негр?
Чёрная сигара не идет в усах вам — она для негра с чёрными усами.
А если вы любите кофий с сахаром, то сахар извольте делать сами.
Такой вопрос не проходит даром. Король из белого становится жёлт.
Вывернулся король сообразно с ударом, выбросил обе перчатки и ушёл.

Цвели кругом чудеса ботаники.
Бананы сплетали сплошной кров.
Вытер негр о белые подштанники руку, с носа утершую кровь.
Негр посопел подбитым носом, поднял щётку, держась за скулу.
Откуда знать ему, что с таким вопросом надо обращаться в Коминтерн, в Москву?